С 09 по 11 октября в Архангельске и области прошли обучающие семинары по повышению информированности о правилах безопасного поведения в интернете и профилактике интернет-рисков для студенческой, учащейся молодежи, родительского и педагогического сообществ, сотрудников полиции региона. В рамках семинаров обсуждались вопросы рисков для молодежи при использовании интернета, способы защиты и профилактики рискованного поведения при посещении социальных сетей и виртуальном общении. Инициатором данных профилактических мероприятий выступил специалист ГБУЗ Архангельской области «Архангельский психоневрологический диспансер» Алексей Белый.
К проведению семинаров был привлечен психолог, руководитель проекта «Молодежная служба безопасности», общественный помощник Уполномоченного по правам ребенка в Санкт-Петербурге, лектор Культурного центра ГУ МВД России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области Леонид Армер. Семинары прошли в рамках реализации федерального проекта «Безопасность детей и подростков в сети Интернет».
История с «китом»
— Наши обучающие семинары направлены на повышение здорового жизненного стиля, — рассказывает Алексей Белый, — снижение рискованного поведения и асоциальных явлений среди детей и молодежи.
Взрослое население порой очень слабо информировано о том, куда дети и подростки могут залезть и с чем столкнуться в глубинах интернета, в то время, как мама с папой будут находиться в нескольких метрах от ребенка, сидящего за компьютером и думать, что они полностью контролируют ситуацию.
— Если говорить о психическом здоровье, то в первую очередь приходится учитывать то, что интернет предоставляет подросткам огромное количество «образцов поведения», значительная часть которых не может быть названа позитивными, социально-приемлимыми, а в ряде случае бывает и крайне опасными, — замечает Леонид Армер. — В качестве примеров можно привести печально известные к данному моменту историю суицидальных игр под общим названием «синий кит». В нее значительное число подростков по всей стране было вовлечено по принципу «психического заражения», в том числе. Еще пример — вооруженных нападений школьников на собственные учебные заведения и одноклассников по примеру американской трагедии 1999 года, получившим общее название «колумбайнеры». Да и просмотр «шок-контента» с «расчлененкой», мозгами наполу и трупами, как выяснилось, способен пробудить в подростках (да и не только) крайне нездоровые деструктивные желания. Проведенные на данный момент исследования показали, что тот, кто на протяжении какого-то времени просматривает подобный контент ежедневно, не находясь на поле боя способен заработать себе то, что психологи и психиатры называют «афганский» или «чеченский» синдром. У них нивелируются жизненные ценности, а ценность жизни, как таковая, сводится к нулю. Восприятие насилия и убийств становится «нормальным» фоном повседневности.
«Вирусные игры»
Когда мы говорим о подобных игровых проектах или квестах в соцсетях, важно понимать, что Интернет – это всего лишь площадка, где подростки просто объединяются в группы по интересам и играют. До появления Интернета подростки общались в школе и во дворах, в кружках и секциях. Тогда опасных игр тоже хватало: беготня в заброшенных зданиях и на стройках, перебегание перед трамваем, опасные разборки и прочее.
Важно помнить: подростки ищут свое место в мире, хотят проверить свои границы, а потому ищут адреналина и приключений. Подростку не хочется выбиваться из круга, он стремится быть похожим на свое социальное окружение. Если все друзья делают что-то (играют в интернет-игры, дерутся с соседним районом, выигрывают соревнования по баскетболу), подросток постарается быть с ними.
Почему дети начинают играть?
По наблюдениям специалистов, основная часть игроков в вирусных социальных играх — пришли туда «за компанию». Основные причины, по которым ребята начинают играть:
— скучно, «нечего делать»
— не хватает ощущений, адреналина
— все друзья играют
— друзей нет, хочу найти в игре
— все вокруг об этом говорят — любопытно
— хочется проверить себя: я же смогу начать — и выйти
— есть реальные проблемы, желание расстаться с этой жизнью или навредить себе
Распространение знаний об игре приобретает вирусный характер за счет реакции в Интернете и в подростковой среде, чуткой к тенденциям, а также благодаря СМИ.
Что привлекает?
В подростковой среде очень сильна тенденция к подражанию, критически важно ограничивать распространение информации, которая могла бы привлечь подростков.
Недопустимо открытое прямое публичное обсуждение с несовершеннолетними суицидальных случаев. Зачастую цена подобных мероприятий – жизнь кого-то из подростков, так как в подростковой среде возможно повторение суицидальных попыток по механизму подражания, заражения, протестной реакции и др.
В игру может привлечь:
— ореол таинственности и опасности, теории заговора (хочу почувствовать себя
особенным)
— большой шум (все говорят — хочу попробовать)
— сочные подробности (это так красиво и романтично)
Что делать?
Важно помнить, что в подростковом возрасте понятие «смерть» обычно воспринимается весьма абстрактно, как что-то временное, похожее на сон, отстраненное от собственной личности – у большинства подростков, особенно нынешнего, тщательно оберегаемого от стрессов поколения, нет опыта контакта со смертью. А значит, даже прямая угроза жизни может не быть воспринята адекватно.
Основная рекомендация: сообщать об играх в спокойном, информативном тоне, без лишних подробностей. По возможности, избегать сообщений об интересных деталях игры, способах попасть в нее, деталях, которые могут привлечь подростков.
Если родители, друзья или знакомые заметили на странице в соцсети призывные хэштеги и посты, первым шагом должен стать анализ ситуации. Нужно определить, к какой из двух больших групп потенциально принадлежит игрок.
Первая группа – это те, кто играет из интереса — как правило, используют для игры свою реальную страницу, но могут заходить и с дополнительных «фейковых» аккаунтов. На странице, как правило, будут подписки на нейтральные подростковые группы и видео: шутки, смешные картинки, популярные сообщества по интересам. Наряду с обычным контентом может присутствовать несколько групп с мрачным контентом.
Вторая группа — те, кто действительно думает о суициде или о самоповреждении. Они, как правило, играют с дополнительной страницы, возможно анонимной, реже – с основной. На странице достаточно мрачный контент: видео, картинки, музыка с депрессивной окраской. В подписках можно найти сообщества, в которых также публикуются подобные материалы. В постах могут присутствовать мотивы самоповреждения, кровь, синяки.
НО! Анализа по странице недостаточно. В первую очередь нужно поговорить с подростком. Аккуратно расспросить, почему он играет. Если взломать переписку или отобрать гаджеты, контакт будет потерян, и истинные мотивы выяснить будет очень сложно. Если разговор и аналитика показывают, что подросток играет от скуки, следующий шаг — выведение его из игры. Сначала стоит выяснить, чего конкретно в реальности не хватает молодому человеку или девушке, а затем предложить альтернативы. Хорошим вариантом могут быть активные виды спорта, городские квесты. Большую роль играет общение с родителями или другими близкими людьми.
ВАЖНО! Нельзя «выводить» ребенка из игры без ведома и участия родителей. В том, что он оказался там, есть их ответственность. Скучающий подросток, возможно, отдан на воспитание школе и гаджетам: родители заняты работой и личной жизнью и физически не успевают заметить, что происходит дома. Если не работать со всей системой в целом (родители + ребенок), возможны два варианта: подросток вернется в игру снова, или «спасатель» создаст созависимость, превратится в человека, удерживающего ребенка от возвращения в игру. Лучше всего, если вопросы с игроком будет решать семья.
Вторая категория игроков — гораздо более нестабильна и имеет реальный шанс дойти до конца игры. Это они — потенциальные суициденты, и ими нужно заниматься серьезно и со специалистами, а родителям нужно помнить, что не нужно бояться иной раз обратиться не только к психологу но и к психиатру. Психиатрический учет, как и учет в отделе по делам несовершеннолетних снять можно в отличии от статуса «умер».
Кто они эти кураторы?
Некоторые игроки могут получить предложение стать куратором игры. Такое предложение чаще принимают подростки, которым не хватает уважения и власти в реальном мире. В таком случае стоит подробно и без осуждения обсудить происходящее и обратиться с подростком к специалисту.
— До сих пор, к сожалению, из неумных и панических сообщений 2016-2017 годов многие взрослые считают, что «суицидальные игры это был очередной заговор ЦРУ против русских детей» — усмехается Алексей Белый. — На практике же оказалось, что эти «страшные кураторы суицида», о которых у некоторых впечатлительных граждан сложилось мнение, как о «профессиональных психологах, подготовленных в военных лабораториях и владеющих НЛП», были такими же подростками в возрасте от 13 до 18 лет, как и игроки, которые выполняли их задания. Некоторым шоком для многих было осознание того, что 80% кураторов были девушками. В ходе расследований и исследований стало понятно, что кураторами становятся крайне проблемные подростки, носящие в себе часто боль утраты близкого человека или переживания, связанные с изнасилованием и не получившие помощи из внешнего мира, на который они и озлобились, объявив войну, перенося внутреннюю боль и обиды на сверстников. Впрочем, встречались в этой тематике в качестве кураторов и откровенно психически нездоровые совершеннолетние люди от 20 до 30 лет, у некоторых из которых были собственные дети.
Как предотвратить штурм школы?
— Для того, чтобы люди могли определить потенциальную угрозу, им нужно знать, какое поведение может указывать на то, что школьник собирается устроить бойню. Тревожные сигналы ведь могут быть никак не связаны с тем, какую одежду носит ученик, во что он играет, что слушает или иными аспектами его жизни, — говорит Леонид Армер. — Тревожные сигналы – это определенные действия в их поведении, направленном на совершение атаки. В них входят: поиск оружия, изучение чертежей школы для планирования атаки, и т.д. Ключевым аспектом является «утечка»: посвящение в свои планы других людей. Школьник может попробовать предложить кому-нибудь посодействовать в его замысле, попросить близкого друга не приходить в школу в какой-то определенный день, хвастаться насчет близящейся атаки или другим образом проявлять жестокие намерения. Наиболее очевидные тревожные признаки часто игнорируются, потому что их попросту не воспринимают всерьез.
Как показывает печальная практика, будущие стрелки четко заявляли о своих намерениях, но никакого вмешательства не было. Для этого может быть несколько причин. Во-первых, школьники, возможно, могут казаться слишком юными для совершения убийства. Во-вторых, в некоторых случаях за такими учениками может закрепляться репутация «странных» – они часто говорят непонятные вещи; таким образом, никто не принимает их слова всерьез. В-третьих, иногда стрелки угрожали прямо, но когда их друзья задавали вопросы, брали свои слова обратно.
Соответственно взрослым ничего не говорилось. Наконец, бытует мнение, что любой, кто серьезно намерен совершить массовое убийство, не будет публично об этом рассказывать. Однако школьные стрелки отличаются от взрослых убийц – они оставляет много предупреждений о своих намерениях. И на это нужно реагировать
Менее прямая угроза возникает, когда ученик или студент поощряет каким-либо образом новость о стрельбе в школе, описывая ее как «крутую» или заявляя, что «кто-то должен это здесь устроить». Потенциальный «колумбайнер» может писать рассказы и стихи о будущем нападении, разрабатывать сценарий действия, даже в качестве задания на свободную тему так или иначе «сигнализировать» о своих фантазиях.
Несколько стрелков в разных странах разместили посты, фотографии или видеоролики в сети, в которых предупреждали о своих предстоящих атаках. Как было упомянуто выше, люди могли подумать, что тот, кто планирует совершить массовое убийство, не будет публиковать это. Это ошибочное предположение. Они могут писать инструкции по созданию бомбы, о желании убивать людей, даже называя конкретного ученика, которого хотели бы убить. Одна девушка из-за Уральских гор, чья страничка была выявлена в ходе мониторинга создала около десятка групп по этой тематике и периодически на короткое время публиковала посты, которые довольно быстро стирала, в которых предупреждала, что «я больше не могу сдерживать!», «помогите мне остановиться!», т.е. по сути она сигнализировала о желании быть остановленной и не довести дело до ужасного конца. В конечном итоге выяснилось, что к такому состоянию ее привело групповое изнасилование неизвестными и параллельный «троллинг» и издевательства со стороны одноклассников, что вызвало «по цепочке» резкое ухудшение в ее учебе и конфликты с преподавателями за несколько месяцев до обнаружения ее страниц.
Во что верить?
Серьезные темы семинаров заканчивались не менее важными, но вызывающими улыбку после подробного разбора и критического осмысления примерами «фейковой» информации или, проще говоря, слухов.
С наступлением осени вновь оживились сетевые паникеры, которые запугивают россиян и, в их числе, архангелогородцев, ужасными историями о террористах и педофилах. Распространение фейков (ложных сведений) сеет панику среди горожан на пустом месте. С конца сентября с возрастающей периодичностью в Интернете стали появляться предупреждения о страшных опасностях, грозящих гражданам — одним из наиболее популярных стал фейк «о женщине, которая под предлогом фотографирования пытается заманить девочек у школы в машину». Фейк выявили специалисты Молодежной службы безопасности.
— На основе своих ощущений, домыслов и предположений такие люди создают зачин настоящего детективного романа, – рассказывает Леонид Армер. — Иной раз факты, абсолютно не связанные друг с другом, набранные из различных источников, внезапно оказываются перемешаны между собой пером сетевого фантазера. В итоге получается страшненький компот на грани разумного, который затем сливается в Интернет. Значительно реже в основе фейка лежит реальная история. В данном случае речь может идти о ситуации, произошедшей в удаленной точке страны. Как следствие, широкой публике она известна мало и может наделать шуму, или же это единичный случай, уже давно утративший свою актуальность. Попав в Сеть, такой текст начинает обрастать дополнениями и расползаться по Всемирной паутине со скоростью вируса.
— К примеру, история «пропавшего 4 летнего Глеба» — вспоминает Алексей Белый. — Если верить Интернету, мальчугана находили чуть ли не во всех городах и селах нашей необъятной Родины. Глеб потерялся и не помнил, где живет, а добрые пользователи социальных сетей рвались помочь бедному ребенку в поисках родителей. Любопытно, что, «переезжая» из города в город, история неоднократно корректировалась. Ряд сетевых сердобольцев, не обнаружив указанного названия улицы, где был впервые найден Глеб, просто вписывали знакомые названия.
При этом, как оказалось, настоящий мальчик Глеб терялся всего на 2 часа, после чего родители были найдены и семья радостно воссоединилась, но виртуальный Глеб не один год продолжил теряться во всех городах на просторах интернета.
Вот и еще пример. Расследование возрождения фейка про «банду педофилов на белом джипе, выпускающих щеночка и таким образом якобы подманивающих детей и затаскивающих их в машину». Например, в 2016 году одна девушка активно распространяла истеричные посты об этом уже давно ставшем историей